Писать для аудитории одного: чат с Шарлин Харрис

Не должно быть сюрпризом, что Шарлин Харрис такая же очаровательная и теплая, как ее сочинение. Несколько недель назад я смог несколько минут посидеть с ней на RT Booklovers Convention в Далласе, где она праздновала выпуск Дневная смена , второй роман в ее Полуночной трилогии. Набор в крошечном, захватывающем городе Полуночи, Техас, второй в ряду погружается глубже в жизни таинственных, скрытных жителей города.

Шарлин рассказывает о своем новом романе, веселых теориях заговора и о том, над чем она работает.

Вы сказали в интервью в прошлом году около Полуночный перекресток что серия «Полночь» может или не может быть трилогией. Как вы относитесь к этому сейчас, когда вышла вторая книга?
Что ж, третья книга почти закончена - это то, что мне нужно, чтобы пойти домой и закончить, прежде чем я приступлю к следующему - и это все еще кажется трилогией. Я не закрываю никаких дверей, потому что ухожу немного, что я мог бы сказать, если я напишу четвертую. Большое событие, которое я планировал все время, происходит в третьей книге, но люди в полночь настолько внутренни, что невозможно сказать, какие еще секреты у них есть.

Это такой хороший момент, это как двери и за каждой дверью ...
Вы просто продолжаете открывать ряд дверей - «О, нет, не совсем, но!»

Это будет одна из самых коротких серий, которые ты написал, верно?
Это будет. И, как я уже сказал, я в порядке с этим сейчас, хотя я могу изменить это позже, если я получу возможность. И есть другие серии, которые я бы [возвратил к] - я собираюсь написать еще два Аврора Тигарденс Это серия, которую я давно не трогал.

Правильно, вы начали писать это в 1990 году.
С тех пор, как начали показ фильмов Hallmark, интерес к нему возобновился. Я всегда чувствовал, что хотел бы написать еще один для нее, и, возможно, еще один Харпер [ серия Харпер Коннелли ] если у меня когда-нибудь будет отличная идея, потому что Харпер тоже был хорошим персонажем.

Так что дверь никогда не будет закрыта для тебя.
Ну, это закрыто для Лили Бард, и это закрыто для Сьюки. Я никогда этого не сделаю.

Вы упомянули, что событие, которое вы запланировали в своей голове с самого начала, произойдет в третьей книге. Какое планирование вы делаете заранее?
[Смеется] Не много. Нет, я не планирую много заранее, это весело и страшно, а иногда и плохо, но я так пишу. Некоторые люди набрасываются навязчиво - у них будет 64-страничный план, но я мог бы также написать книгу и попытаться сделать это. Это так чуждо мне.

Я никогда не знаю, что произойдет, когда я включу компьютер утром, и это просто забавно для меня, потому что я пишу, чтобы развлечь себя. У меня очень низкий порог скуки, и я чувствую, что если я развлекаюсь, чем могут быть читатели. Я пишу для аудитории одного: я.

И миллионы других людей наслаждаются этим.
И это сработало! Я не могу сказать «я пишу для аудитории 40-летних библиотекарей», потому что, как я узнаю, что они чувствуют? Все разные. Я не люблю стереотипировать людей. Я похожа на тетю всех, но я не стереотипный человек - у меня много разных интересов, у меня есть взгляды на все социальные проблемы. Поэтому я просто не понимаю, как можно классифицировать людей и писать им. Другие авторы могут иметь гораздо больший успех, чем я. Все пишут книги по-разному.

Читая ваши книги, читатель мгновенно погружается в эти миры, которые вы строите. Когда вы занимаетесь строительством мира, у вас есть карты? У тебя есть коллажи?
Ну, в Дэйшифте есть карта, и она просто великолепна. Я рисую карту для себя, потому что это пустая трата времени. Знаете, если мне не хочется писать: «Нет, я пишу, я пишу, я делаю карту сегодня». Когда мы с Полой сделали карту Bon Temps для Соки Стакхаус Компаньон мы потратили добрые четыре или пять дней [на это]. Мы прекрасно провели время. «О нет, им нужен цветочный магазин. И у них должно быть место для шин ». Так что это была забавная трата времени.

Но это часть написания, способность ясно видеть это в своей голове, чтобы вы не ошиблись. Город развивался так, как мне было нужно.

И это то же самое с вашими персонажами?
Я никогда не занимал несколько точек зрения до трилогии «Полночь», и это было для меня огромным испытанием. Но мне не нравится бояться принимать вызов, поэтому я заставил себя сделать это. Некоторые из точек зрения были мужскими, и я никогда не делал этого раньше, поэтому я надеюсь, что это убедительно. Я надеюсь, что меняю голос настолько, чтобы люди говорили «о да, это говорит Джо или Бобо». Потому что для меня это вызов самому себе, и я думаю, что писатели должны это делать.

И как это отличается от южных книг о вампирах, где у вас снова было много людей ...
Огромный набор персонажей.

В некотором смысле это сложнее, потому что вы не получаете доступа к их точке зрения?
Это трудно! Трудно писать от первого лица через 13 книг. В последнем я должен был изложить несколько разных точек зрения, иначе окончание будет непостижимым. Я просто не мог придумать другой способ заставить это работать - возможно, это была нехватка воображения с моей стороны, но выбор, который я сделал в то время. Это привело к - я надеюсь, что это не получило широкого распространения - теории, что я не был тем, кто написал 13 книг.

Вот Это Да!
И я собираюсь, «вау, теория заговора!»

Ты как Элвис!
Я знаю это! Я знаю это!

Вы упомянули, что у вас есть пара новых книг в продолжающихся сериях. У вас есть какие-то новые серии, пузырящиеся в затылке, о которых вы, возможно, захотите дать мне подсказку?
Нет. [Смеется] Я считаю, что люди, которые говорят, не делают. У меня было так много людей, которые рассказывали мне о книге, которую они собирались написать, очень подробно, и я просто собираюсь показать мне книгу. Не говори мне об этом.

Вы написали графический роман, Кладбище Девушка -
Я сделал! С Кристофером Голденом. Я люблю это. Мы любили это. Второй том выйдет 15 октября, потому что он тоже всегда планировался как трилогия. Но у художника было много сложных семейных проблем, и он очень опоздал с искусством. Выходит 15 октября, вторая часть Кладбище Девушка ,

Вы написали на нескольких разных носителях. Как меняется ваш личный процесс письма?
С графическим романом очень много, потому что мне было так трудно понять его, что я не писал описания, я просто писал диалоги. Просто диалог. И вы не можете показывать движение в диалоге - вы не можете сказать «сейчас я иду сюда». Вот почему я хотел написать это с Крисом, потому что он такой опытный. Он написал много графических романов и сценариев фильмов, он написал все. И он мой хороший друг; он величайший парень.

Наконец он сказал: «Шарлин. Вы не можете написать то, что художник не может нарисовать ». И я подумал об этом, и, наконец, Бинг! Лампочка. Я сказал: «Я не могу написать то, что он не умеет рисовать. Диалог - это то, что я делаю ». Я могу сказать, что в этой сцене они находятся в доме, принадлежащем смотрителю, или в этой сцене они бегут по кладбищу, но мне нужно только включить диалог, который показывает, что персонажи делают.

Как только это сработало, все пошло очень быстро, даже если формат другой, и вы должны иметь его в правильном формате. Но как только вы узнаете это, и вы поймете один основной факт через свой толстый череп, все прошло очень хорошо.

И каково это, когда художник делает так много своей творческой работы с вашими словами?
Знаешь, это было странно похоже на телешоу, потому что это другая версия твоей работы. Или с записанными книгами, потому что это тоже интерпретация вашей работы художником. Странно слышать твою работу под другим углом.

С записанными книгами я подумала: «О, Сьюки звучит так злобно». Она звучала гораздо злее, чем я думал, что я ее написал, но Джоанна интерпретировала мою работу именно так. А потом в телешоу она тоже была злее, и я подумал: «Я злее, чем думаю? Или это только они? Что с этим? »И я до сих пор не знаю. Но это было очень интересно и страшно.